Адалл кивнул.

— Включить звук. Маскелл, что произошло?

— Я… я… я… — Помехи, казалось, вдохновились паникой Маскелла и зашумели еще громче.

— Вспомни, что ты слуга Ультрамара! — упрекнул его Адалл. — Сохраняй спокойствие.

— Повелители Ночи! Они ждали нас на мертвом корабле. И попытались захватить наш. Они убили легионеров. Взяли корабль на абордаж и стали убивать нас. Они такое сотворили… — Он начал всхлипывать.

— Успокойся, Маскелл! Из легионерского состава кто-нибудь выжил?

— Трое. Их трое. Остальные погибли, когда корабль взорвался. Во имя Императора, это была ловушка!

— Летик высадился на брошенный корабль? Не похоже на него, — тихо сказал Одиллион Адаллу.

— Капитан Адалл? — позвал Маскелл. — Пожалуйста, помогите. Я же знаю, вы милостивы.

— Ты меня знаешь?

— Да, милорд. Мы дважды встречались, мельком. Вы меня не вспомните.

Адалл покопался в памяти. Ему смутно припомнился тихий, вечно извиняющийся мужчина.

Маскелл продолжал:

— Мне жаль, но я не могу позвать легионеров к воксу. Они сильно ранены. Двое впали в легионерский сон. Сержант Летик то приходит в себя, то опять теряет сознание. Мы делаем что можем, но мы не апотекарии.

— Что насчет врага? — спросил Адалл.

— Их немного. Выжившие с погибшего корабля. Лорд Летик говорил, что они действуют от отчаяния, но они чуть не победили. Чуть не победили!

— Ваше текущее положение?

— Мы управляем кораблем со вспомогательной командной палубы. У меня достаточно людей, чтобы подвести «Нравственность» к станции, но все опытные офицеры мертвы. Они атаковали командный мостик, убили капитана Геллия, всех! Всех зарезали…

Маскелл замолк.

— Адалл, он в шоке, — встревожился Одиллион. — Мы его теряем.

— Слуге Ультрамара не подобает так себя вести, — заметил Ген.

— Если он пережил террористический удар Повелителей Ночи, нам повезло, что он хоть что-то соображает, — сказал им Адалл. — Маскелл, как вы их одолели?

— Легионеры. Когда лорд сержант Летик отправился на их корабль, с нами остались шесть легионеров. Они сражались с предателями бок о бок с корабельными бойцами. Мы справились, хоть и потеряли две сотни. Но Повелители Ночи повредили нам систему жизнеобеспечения, и после этого столько людей погибли. Мы заперты на вспомогательной командной палубе.

— Сколько вас?

— Сорок. Это все.

— Убедительная история, — сказал Одиллион.

— Убедительная — не значит правдивая, брат, — возразил Ген.

— Время до станции? — спросил Адалл.

— Пятьдесят минут, если затормозят сейчас. Если не затормозят, то пролетят прямо мимо нас, — сказал ауспик-офицер.

Маскелл услышал его слова.

— Мы можем управлять кораблем, милорды. Это реально.

— Или можно забрать выживших на «Громовом ястребе», — сказал Одиллион. — А корабль поставить на высокий якорь в стороне от станции.

— Ауспик, трафик, дайте мне теоретическую оценку этого варианта, — сказал Адалл.

— Это рискованно, милорд, — ответил ауспик-офицер. — Корабль быстро теряет энергию. Главное ядро истекает топливом. У нас будет минимум времени на то, чтобы вывести его на стабильную орбиту, прежде чем он удалится слишком далеко.

— У нас не хватит буксиров, чтобы его остановить, — сказал докмейстер.

— А у баржи Механикум?

— Она слишком медленная, милорд.

Адалл прижал закованный в металл палец к губам.

— Прикажите им направить корабль к станции. Подготовьте врачебные и вспомогательные кризисные команды. Отключите предохранители на орудийных системах в коридорах всей платформы.

— Есть, милорд.

— Офицер связи, введите режим высшей боевой готовности. Приказ исходит от меня, приоритет «альфа». Возможно, это изолированная группа врагов, но не стоит делать поспешные выводы. Не в эти дни.

— А «Нравственность»?

— Пусть стыкуется, направьте к ним три отделения. Если дела обстоят не так, как кажется, мы будем готовы.

В стыковочном терминале «Бета» на Сотинской платформе шла бурная деятельность. Команды людей-пожарников в плотных скафандрах и бронированных неподвижных шлемах выстраивались у дверей в тамбуры. На поясах у них висели баллоны с пеной, а в руках они держали шланги. В дальней стороне надстройки, которая вела в главный корпус станции, собрались медработники. Десятки людей стояли с механическими дрогами в ожидании раненых легионеров, а еще больше держали носилки для смертных.

Апотекарий Тарик и три его брата в бело-синем — Келий, Арт и их медик-примус Геспациан — ждали прибытия «Нравственности» в полном боевом облачении, дополненном массивными латными перчатками с нартециумами и специальными медицинскими ранцами. На фоне своих смертных помощников они выглядели гигантами, богами врачевания и войны.

— «Нравственность» приближается! — крикнул Геспациан. Его голос звучал из вокс-усилителя на максимальной громкости. — Она сильно пострадала от руки врагов. Многие наши братьев погибли, многие наши люди ранены. Приготовьтесь. Она приближается на полной скорости, и может нанести нам разрушения, когда причалит. Но изгоните страх из сердца! Все мы — и люди, и транслюди — дали клятву, которая преодолевает различия между нами и связывает нас в одну культуру, служащую Империуму. Слуги Ультрамара! Приготовьтесь исполнять свой долг.

— Не уверен, что наших немодифицированных коллег впечатляет подобная напыщенность, брат Геспациан, — тихо сказал Тарик.

Геспациан хмыкнул. Будучи апотекарием легиона, он обладал сверхчеловеческим черным чувством юмора и звучным, грубым смехом ему под стать.

— Но часто ли в последнее время предоставляется шанс произнести вдохновляющую речь?

— Да уж, ты славный вдохновитель, брат. Главарь нашей маленькой банды белых воинов, — сухо сказал Келий.

— В расстановке сотинских коек мало удовольствия, а славы еще меньше, Келий. Дай мне насладиться моментом, когда еще выпадет такой случай.

Раздался вокс-сигнал с командной палубы, и медик-примус отвлекся:

— Геспациан.

— «Нравственность» причалит через четырнадцать секунд. Приготовьтесь, корабль не удовлетворяет параметрам безопасности.

— Вас понял, капитан Адалл. — Он опять включил вокс-усилитель. — Готовьтесь к удару!

Взвыли сирены. Центральное освещение отключилось, а вместо него зажглись аварийные лампы. Предупреждения перед ударом не было. Корабль просто врезался в станцию с оглушительным грохотом, разносящимся по всему стыковочному терминалу. Раздался скрежет металла о металл, и весь пирс завибрировал.

Люменотрубки мигнули, попытались включиться, но не смогли. Только аварийные лампы продолжали тускло светить сквозь дым и огнетушащие газы. Оборвавшийся кабель сыпал трескучими искрами.

— Открывайте! — приказал Геспациан, посерьезнев словно по нажатию кнопки. — Всем приготовиться.

Стыковочный шлюз задрожал, но не открылся.

— Новая проблема, — сказал Тарик. — Удар погнул двери.

— А шлюз «Нравственности»? Он открыт? — спросил Геспациан. — Кризисная группа, вперед.

Ауксиларии подбежали к дверям и принялись их осматривать.

С другой стороны послышались тяжелые удары металла о металл, в ритме которых слышалась паника.

— Они не могут выбраться, — сказал по воксу один из смертных членов палубной команды.

— Стыковочный хомут закреплен на их корпусе? — спросил Геспациан.

Люди у дверей направили на погнутый металл прослушивающие устройства и вокс-воры.

— Хомут на девяноста шести процентах, — сказал командир кризисной команды. — Есть небольшая протечка. Приборы показывают, что на их стороне падает давление. На вид падение неконтролируемое.

— Надо спешить, — сказал Арт.

— Команда систем жизнеобеспечения, приготовьтесь стабилизировать давление в стыковочном терминале и на пирсе, — передал по воксу Тарик.

— Установите связь с кораблем. Прямой канал через внутренние вокс-динамики, — приказал Геспациан ауксилариям у двери.

— Милорд, будет только звук: не получается подключиться к их авгурам.